Философия для аспирантов

Онтология — раздел философии, изучающий проблемы бытия; наука о бытии.

К онтологии, по Гартману, относятся вопросы о структуре бытия и способах его существования, о сферах, их классификации, отношении реальной сферы и идеальной. Они взаимосвязаны, их решение должно привести к обоснованию “единства мира”. Философия — это прежде всего онтология, а онтология — это прежде всего поиски целостности мира.

Нас окружают многочисленные вещи, предметы с самыми различными свойствами. Они образуют то, что, мы называем «окружающим миром». При всем различии представлений разных людей об этом мире, исходным для них является признание его реального существования, т.е. его бытия.

Сущность философского понятия бытия заключается в том, что в ее содержании фиксируется не просто существование вещи, человека, идеи или мира в целом, а более сложная связь всеобщего характера. Предметы со всем многообразием их свойств существуют, и это существование обусловливает связь этих предметов между собой и со всем тем, что существует в мире.

О сущем

Как уже говорилось в лекции о предмете философии, философия рассматривает мир в целом, т.е. весь мир, вместе с присутствующим в нем человеком. С рассмотрения мира в целом мы и начнем. Для этого нам придется на первых порах отвлечься (абстрагироваться) от всего того, что отличает все явления друг от друга, сосредоточив внимание на том, что их объединяет. Поэтому мы отвлекаемся от различия между материальным (вещи внешнего мира) и идеальным (мысли, представления, эмоции), природным (атомы, реки и галактики) и социальным (общественные отношения, социальные группы и организации). Абстрагируемся от свойств, которые отличают живое от неживого, одну конкретную вещь от другой и т.д.
В результате у нас останется признак, общий для всего, что существует. Этот признак есть именно существование, или бытие, всех явлений. Все явления мира, как материальные, так и идеальные, природные и социальные и т.д., обладают бытием.
Присмотримся ближе к этому признаку. Бытие - это то, что остается от предмета, когда мы отбросим все его конкретные свойства. Это отражается и в языке. Все суждения о вещах и явлениях включают явно или неявно слово “есть”. Мы говорим: Петров есть человек, кроме того, он есть врач, он есть муж вот этой женщины, гражданин Российской Федерации и т.д. Отбросим в каждом из этих суждений конкретные свойства Петрова, и тогда останется лишь то, что Петров есть, т.е. обладает бытием. Таким образом, понятие бытия присутствует незримо в языке, как тот воздух, который мы не замечаем, но которым мы дышим и поэтому живем.
В то же время необходимо подчеркнуть, что бытие любой конкретной вещи - это вопрос факта в том смысле, что данная вещь существует либо не существует независимо от наших рассуждений о ней. Представим, что мы смогли каким-то образом логически обосновать положение, что человек по фамилии Петров есть, существует, но ведь в следующий момент он может перестать существовать. И все наше обоснование окажется неуместным. Или доказали, что Петров не существует, а он возьмет и появится на свет. Поэтому любые логические доказательства существования определенной, вот этой вещи или вот этого явления неосновательны.
Можно обосновать, ссылаясь на законы природы и логики, возможность или невозможность существования какого-то вида явлений; например, обосновать, исходя из свойств таблицы Менделеева, возможность существования определенного химического элемента или, опираясь на законы термодинамики, доказать невозможность существования вечного двигателя. Но нельзя логически доказать существование либо не существование вот этого конкретного яблока.
Однако вообще существование в мире чего-то определенного и конкретного, т.е. каких-то вещей и явлений, не может быть поставлено под сомнение, потому что сама попытка представить, что ничего в мире не существует, приводит к логическому противоречию: ведь ясно, что, по крайней мере, должен существовать хотя бы тот, кто пытается представить, что ничего в мире не существует.
Итак, обо всех вещах и явлениях мира можно утверждать, что они существуют, обладают бытием. Присматриваясь к бытию определенных вещей и явлений, мы обнаруживаем второе их общее свойство: бытие вещи и явления - преходяще. Вещи и явления возникают, длятся и исчезают во времени, а также занимают ограниченное место в пространстве. Сам язык указывает на это их свойство, ведь мы говорим “определенные вещи и явления”, т.е. имеющие предел, ограничивающий их бытие во времени и в пространстве.
Яблоко, которое сейчас лежит на столе передо мной, заполняет определенное, ограниченное место в пространстве, оно вот в этой точке пространства начинается, а в вот этой точке пространства заканчивается. И во времени оно тоже ограничено: в какой-то момент появилось и через какое-то время исчезнет, например, будет съедено или сгниет, высохнет, в любом случае перестанет быть вот этим яблоком. И человек по фамилии Петров тоже заполняет определенное и, следовательно, ограниченное место в пространстве; и во времени его бытие длится ограниченный срок, потому что он смертен. И моя мысль принадлежит именно мне, а не другому человеку, в этом смысле она также пространственно ограничена, и во времени она также ограничена, будет вытеснена другой моей мыслью. Преходящий характер любого явления и любой вещи мы будем выражать через понятие “бытие-в-мире”. Итак, любой вещи или явлению присуще бытие-в-мире.
Продолжая присматриваться к вещам и явлениям, мы обнаруживаем третье общее свойство: каждая вещь в своей пространственной и временной границе переходит не в ничто, но в некоторое нечто, именно в другую вещь или в другое явление. Яблоко в своей границе переходит в окружающий его воздух, который, в свою очередь, соприкасается со стенами дома, а за этими стенами начинается пространство, заполненное снова воздухом, образующим атмосферу планеты. Эта атмосфера переходит в космический газ, в котором, в свою очередь, движутся планеты, звезды, галактики и т.д. И во времени вещи и явления, исчезая, переходят не в ничто, но в другое состояние: съеденное яблоко переходит в содержимое желудка, человеческое тело после смерти не исчезает, но распадается на химические составляющие.
Итак, одно явление сменяется другим в пространстве и во времени, образуя бесконечный ряд явлений. Этот бесконечный ряд явлений и есть то, что можно назвать миром в целом.
Обратим внимание на то, что мир в целом, хотя и состоит из преходящих вещей и явлений, ограниченных в пространстве и во времени, сам не может иметь границу в пространстве и во времени. Обнимая все, что существует, он не может занимать определенное место, так как это означало бы, что далее начинается что-то иное, чем он сам. Он также не возникает и не исчезает во времени, потому что это снова означало бы переход во что-то иное, чем он сам. Чтобы подчеркнуть это отличие мира в целом от отдельных вещей и явлений, мы будем использовать понятие “бытие мира”.
Бытие-в-мире и бытие мира выступают как противоположные понятия: первое преходяще и ограничено, второе вечно и безгранично. С другой стороны, понятия бытие-в-мире и бытие мира взаимосвязаны. В самом деле, рассматривая бытие-в-мире, мы перешли к бытию мира, а анализ бытия мира приводит нас обратно к бытию-в-мире, т.е. к существованию отдельных вещей и явлений, из которых состоит бытие мира.
Отметим следующую важную особенность этих понятий. Мы к ним пришли, рассуждая о мире в целом. Но оказывается, данная пара понятий вполне применима и при анализе конкретных вещей и явлений.
С одной стороны, каждая вещь и каждое явление могут быть поняты как совокупность бытий-в-мире. Например, яблоко, лежащее передо мной, состоит из левой и правой половинок, семечек, кожуры, черенка. Каждая из этих частей преходяща: переходит одна в другую в пространстве и изменяется во времени. Тело человека состоит из органов и частей, переходящих друг в друга в пространстве и изменяющихся во времени. Например, известно, что органические клетки, из которых состоит наше тело, постоянно отмирают и заменяются новыми. Внутренний мир личности также предстает как поток сменяющих друг друга ощущений, образов, эмоций и мыслей.
А с другой стороны, каждая вещь представляет собой нечто относительно неизменное и сохраняющееся в качестве данной вещи. Например, яблоко остается яблоком вопреки изменчивости своих частей. Конечно, нельзя дважды войти в одну и ту же реку, так как она есть нечто текущее и изменяющееся, в этом прав греческий философ Гераклит. Но ясно и то, что при всех этих изменениях река остается той же самой: Кама не превращается в Волгу. С этой стороны каждая вещь есть своеобразный аналог бытия мира, который при всех изменениях остается тем, что он есть.
Между вещью, рассматриваемой в целом, и миром в целом существует еще одно важное сходство. Мир в целом мы не можем обозреть, так как всегда имеем дело лишь с тем или иным его фрагментом. Современная космология утверждает, что мир, который открывается нам в радиотелескопах, составляет лишь часть Метагалактики, в которую входит наша галактика Млечный путь. Предполагается, что такого рода метагалактик во Вселенной множество. Также можем созерцать мир лишь вот в этот момент времени.
Но и отдельную вещь мы тоже не способны созерцать всю целиком. Например, я смотрю на яблоко и вижу его переднюю, обращенную ко мне сторону, но не могу видеть одновременно заднюю сторону. Могу лишь мысленно достраивать ее образ в воображении. И тем более не могу увидеть яблоко изнутри целиком, во всей совокупности его частей и клеток, из которых оно состоит. Даже разрезав яблоко, я увижу лишь плоскость среза, но не все яблоко сразу. Я его вижу также лишь таким, каково оно в данный момент времени, но не могу созерцать его во всей совокупности состояний во времени, т.е. в том числе его прошлых состояний и будущих.
И конкретного человека мы воспринимаем всегда лишь частично: вот в этот момент времени, вот эту сторону тела, его мысли вот в этот момент времени. Весь человек, так же как и яблоко, или мир в целом, нам никогда не дан.
И мир в целом, и отдельная вещь в целом нам никогда не даны актуально для наших органов чувств: зрения, осязания, слуха и т.д. То и другое представляются лишь в виде мысленных образов, деятельности памяти, мысленных экстраполяций и обобщений.
Итак, любую вещь можно представить как совокупность сменяющих друг друга в пространстве и во времени бытий-в-мире, и в то же время вещь можно рассматривать как своеобразное подобие бытия мира. Это говорит об универсальности данных философских понятий.
Для подкрепления последней мысли приведем чешскую юмореску. Пожилой мужчина, листая старую записную книжку, натыкается на номер телефона девушки, с которой у него был роман в далекой молодости. Он набирает номер и слышит голос своей Марыси. Оказывается, у нее тоже внуки, и со здоровьем проблемы. Они договариваются встретиться в том же кафе, в котором когда-то встречались. Он приходит пораньше, с трепетом ждет свою Марысю. И вот в зал входит женщина далеко не первой молодости, очень крашеная, настолько не соответствующая тому образу, который сохранился в его памяти, что он сделал вид, что ее не узнал. Но и она его не узнала и прошла в другой зал в поисках его. Мужчина торопится к выходу, и в вестибюле, надевая пальто, слышит голос Марыси в телефонной будке: “Ты знаешь, захожу в зал и вижу, сидит такая развалина. Я, разумеется, сделала вид, что его не узнала”.
Для нас важно, что, вопреки всем изменениям, которые причинило беспощадное время, они друг друга все же узнали. Изменившись совершенно, они сохранились в качестве тех же самых личностей. И вот эту двойственность - способность вещей и мира в целом при всех изменениях оставаться теми же самыми - отражают понятия бытие-в-мире и бытие мира.
Поставим теперь следующий вопрос: является ли вся совокупность явлений в пространстве и во времени, составляющая бытие мира, единством, или это есть лишь совокупность, в которой каждое явление существует само по себе, изолированно, сменяя друг друга во времени и в пространстве?
Этот же вопрос можно поставить иначе: мир в целом един или множествен? А если он един, то что лежит в основе этого единства?
Рассмотрим суть вопроса на конкретном примере. Человечество, обитающее на земле, представляет собой совокупность различных культур и цивилизаций. Так вот - эта совокупность культур и цивилизаций, взятая вместе, составляет единство, или она есть всего лишь совокупность? Другими словами: человечество есть единство культурного многообразия или многообразие культурных единств?
На основе просто наличия многообразия культур мы не можем судить о том, составляет ли человеческая культура в целом единство. Но также из бытия мира мы не можем вывести его единство или множественность. Здесь неизбежен мировоззренческий выбор. Потому что одинаково можно доказать обе точки зрения.
Итак, надо выбирать. Здесь возможны следующие варианты.
Вариант первый. Мир есть множество самостоятельных, изолированных друг от друга миров, культур, личностей, явлений и вещей. Такая философская позиция называется плюрализмом.
Плюралистическим было, например, мировоззрение австрийского писателя Стефана Цвейга. В его романах и рассказах личность предстает как изолированный от других атом, никто не может достучаться друг до друга и быть понятым. Каждый живет в мире собственных переживаний, страстей, страхов и трагедий. Таковы рассказы “Амок”, “Страх”, “Гувернантка”.
Такова философия немецкого мыслителя Готфрида Вильгельма Лейбница, жившего на рубеже XVIII-ХIX веков. Согласно ему, мир состоит из духовных атомов, которые Лейбниц называет монадами. Эти монады сами из себя творят восприятие самих себя и окружающего мира. Допустим, что я сейчас вижу вот эту аудиторию со студентами, а затем я буду видеть себя идущим по улице и т.д. Так вот это мое я из себя творит то, что я в данный момент вижу и воспринимаю. По выражению самого Лейбница, “монады не имеют окон”, т.е. они не общаются между собой, а замкнуты на себя самих.
Но встает вопрос: как объяснить реально существующее соответствие между восприятиями мира монадами? Допустим, мы все здесь изолированные друг от друга монады, но ведь факт, что мы воспринимаем одновременно вот эту аудиторию, хотя и под разными углами зрения. Как же объяснить это соответствие, если каждый из нас сам творит свое собственное восприятие окружающего мира? Лейбниц вынужден вводить так называемого Великого часовщика, который однажды завел все монады таким образом, чтобы их восприятия мира соответствовали друг другу. Этим Великим часовщиком является Бог.
Вариант второй. Мир многообразен, но в основе этого многообразия лежит единое начало, объединяющее мир в некую систему. Эта точка зрения называется монизмом.
Монизм возможен двух видов: идеалистический и материалистический. В первом случае в качестве единого начала принимается духовное начало. Во втором случае в качестве такого начала принимается материя.
Рассмотрим пример. Строится здание. Это здание есть единство многих кирпичей, которые материальны, осязаемы, воспринимаются нашими органами чувств. Но ясно, что не эти материальные свойства кирпичей определяют, каким будет здание. Из одних и тех же кирпичей можно сложить казарму, жилую многоэтажку или храм Василия Блаженного. Что же будет здесь определяющим началом? Им будет замысел архитектора, т.е. некое духовное начало. Это пример духовного монизма.
Но возьмем такое образование, как Солнечная система. Здесь вся совокупность планет, комет, астероидов, лун и само Солнце образуют одно целое, которое регулируется единым материальным полем тяготения. Здесь мы имеем единство на основе материального начала, т.е. пример материалистического монизма.
А теперь возьмем мир в целом. И если мы примем, что в основе его лежит материальное начало, именно материя, то мы тем самым выбираем материалистическое мировоззрение. Если же мы примем, что в основе мира лежит духовное начало, то это означает выбор идеалистического мировоззрения.
И здесь необходимо именно выбирать, потому что никакие данные науки не помогут решить вопрос о мире в целом.
Энгельс в XIX веке пишет о том, что открытие органической клетки говорит в пользу материалистического монизма. Но оказалось, что живая органическая клетка не есть просто совокупность химических и электрических процессов, ее жизнь регулируется информационными процессами, наследственной информацией и т.п. Т.е. в основе жизни клетки лежит записанная в ней самой информация, т.е. слово.
Данные науки говорят, что видимая Вселенная произошла в результате взрыва сверхплотного первоатома около 20 миллиардов лет назад, и до сих пор галактики разбегаются в разные стороны с возрастающей скоростью. Итак, было начало мира. Но кто же запустил этот процесс?
Причем выяснилось, что процесс пошел таким образом, чтобы в конечном счете появился наблюдатель этого процесса - человек. То есть взрыв был с самого начала запрограммирован на появление человека. Хотя процесс мог пойти иначе. Это открытие в современной науке называется антропным принципом. От слова “антропос” - человек. Мир в целом и человек с его сознанием как-то связаны между собой.
Поэтому, отталкиваясь от результатов науки, можно одинаково найти доказательства в пользу как материального единства мира, так и в пользу духовного единства мира. То есть само по себе научное изучение мира не позволяет делать однозначный вывод. Это вопрос мировоззренческого выбора.
Приведем пример в пользу того, что приходится именно выбирать. Допустим, мы все сделались очень маленькими, взяли с собой очень маленькое научное оборудование и оказались со всем этим внутри конкретного человека. Мы могли бы изучать работу сердца или кровеносных сосудов, действие нейронов в мозгу этого человека, разобрались бы с работой его кишечника. И всюду бы обнаруживали лишь материальные - химические, физические и электрические процессы. И ничто не укажет нам, что мы имеем дело с духовным существом, думающим, представляющим какие-то образы в данный момент и т.д. Увидим лишь кровеносные потоки, электрические сигналы, химические реакции. И необходимо было бы догадаться вопреки тому, что видишь, что имеешь дело с духовным существом.
Так и религия настаивает на духовной основе мира в целом, несмотря на то, что нигде в мире, ни на небе и ни на земле нельзя наткнуться на что-то иное, чем физические, химические и электрические процессы.
Кроме плюрализма и монизма, возможна третья позиция - дуализм. Согласно этой позиции существуют две параллельные и независимые основы - духовная, в виде мышления, и материальная, в виде телесной субстанции, заполняющей пространство. Обе основы не имеют ничего общего. Это точка зрения французского мыслителя XVII века Рене Декарта.
Но возникает необходимость объяснить, почему законы мышления и законы природы соответствуют друг другу и мир все же познаваем? И почему наши телесные движения соответствуют нашим мыслям? Вот я подумал сжать руку в кулак, и она сжалась. Как же моя мысль, которая не занимает места в пространстве, оказала влияние на мои телесные мышцы, и они сработали соответственным образом?
Декарт решает проблему примерно так же, как и Лейбниц. Он вводит Бога, который гарантирует соответствие телесных движений и наших мыслей. Бог делает так, что моя мысль и действие моей руки совпали. И Бог делает так, чтобы законы природы и законы мышления соответствовали друг другу, поэтому мир познаваем.
Итак, возможно плюралистическое и монистическое понимание мира в целом. Монистическое понимание имеет два варианта - материалистический монизм и идеалистический монизм. И также возможен дуалистический подход.

Системный подход

С переходом на современном этапе естествознания к изучению больших и сложноорганизованных объектов (систем) прежние методы классического естествознания оказались не эффективными. Сейчас мир понимается, как динамическая система, где компоненты взаимодействуют и приобретают новые качества. Для изучения такой системы выработан системный подход.
Особенности системного подхода:
1. При исследовании объекта как системы, компоненты этой системы рассматриваются не сами по себе отдельно, а с учетом их места в структуре целого.
2. При исследовании систем обязательно предполагается учет внешних условий их существования.
Создание такого подхода стало возможным на базе нового научного направления - синергетика. Синергетика - это наука о самоорганизации систем, состоящих из множества подсистем самой различной природы. Другое определение синергетики - кооперация, сотрудничество, взаимодействие различных элементов систем.
Положения из синергетического подхода:
1. Сложно организованным системам нельзя навязывать пути их развития. Наоборот следует понять, каким образом способствовать их собственным тенденциям развития.
2. Для сложных систем существует несколько альтернативных путей развития. Вывод - существуют такие пути развития человека и природы, которые могли бы устроит человека и не наносить вреда природе.
3. Синергетика дает знания о том, как оперировать сложными системами.
Синергетика позволяет раскрыть закономерности протекания быстрых, нелинейных процессов, которые лежат в основе качественных преобразований системы.